Корреспондент «Голоса правды» Сергей Базалук собрал истории людей, которые были близко знакомы с этим легендарным человеком
Личность Алексея Исаевича Майстренко слишком масштабная, чтобы о ней сказать несколькими фразами. Это действительно был человек-легенда. Он руководил совхозом 34 года и построил коммунизм на отдельно взятой территории. Сотни страниц книг посвящены тому, как развивалось и росло хозяйство, во главе которого стоял очень талантливый организатор, лидер по своей природе.
Майстренко построил не одну, а две центральных усадьбы, вторую — на радость, восхищение и, наверное, на зависть всем. Современная половина поселка Октябрьского, с его монументальным Дворцом культуры, и поныне впечатляет. В свое время много писали о том, как выстраивали здесь многоотраслевую структуру, и везде были свои успехи, передовая агрокультура, прибыль и престиж. Чего стоят только племенные лошади хозяйства, выигравшие больше сотни призов, в том числе таких престижных, как «Дерби» и приз «Президента России». Столько медалей, сколько привез с ВНДХ рисосовхоз «Красноармейский», пожалуй, нет ни у кого. И по количеству работников, которые при Деде были удостоены самых высоких правительственных наград и званий, «Красноармейский» также лидер.
Дед был разным, мог и пошутить, и поругать, быть гневливым и резким. Но все это перевешивала другая сторона его характера — доброе расположение к людям, душевное тепло. Не случайно ведь день рождения Деда, 30 марта, приходится на Алексея Теплого. В госплемзаводе по сей день так и говорят: «После Алексея Теплого можно все сеять. Весна!»
Майстренко-публицист
В начале лета 1967 года в книжных магазинах Красноармейского района появилась брошюра «О родном совхозе». Ее авторами были директор рисосовхоза «Красноармейский» Алексей Майстренко и агроном-экономист Вера Тонкошкурова.
Книжка, напечатанная в центральном издательстве «Колос», была интересна не только тем, что в ней с любовью рассказывалось об одном из лучших в стране совхозов, в ней многие страницы посвящались передовому опыту. То есть практическому приложению. Например, из брошюры можно было узнать, настолько успешной оказалась идея создания механизированных рисоводческих звеньев. Ссылка шла на звено Ивана Чаунова, где получали самые высокие урожаи риса. Ну и заработки у рабочих были соответствующие: от 140 до 300 рублей в месяц. В шестидесятые это были огромные деньги.
Брошюра разрушает сложившиеся о том времени представления, например, что урожай получали любой ценой. Читаем: «Себестоимость центнера риса обошлась в звене в 3 рубля 78 копеек. А по совхозу — 7 рублей 82 копейки». Получается, что в хозяйстве Майстренко уже тогда шли прогрессивным путем, выстраивали модель трудового коллектива, нацеленную на эффективную экономику.
В конце брошюры ее авторы заявляют о задачах, которые стоят перед трудовым коллективом в VIII пятилетнем плане. Ввести в строй 3500 квадратных метров нового жилья, четыре больших детских сада, три магазина, летний кинотеатр. На двенадцать километров увеличить водопроводную сеть. Построить новые здания музыкальной школы и Дворца пионеров, а на берегу Черного моря — пионерский лагерь.
Кукуруза по краям, а люцерна в середине
С Алексеем Исаевичем я дружил. Он относился ко мне где-то по-товарищески, где-то по-отцовски, так как был значительно старше. Давал дельные советы. Когда разразилась хрущевская эпопея с кукурузой, Майстренко и здесь оказался хитрей других: сеял царицу полей, но и от люцерки не отказывался. Научил и меня конспирации:
— Ты, — говорит, — Иван, по краям сей хрущевскую любимицу, а траву — в серединку прячь.
В общем, были мы с Майстренко и с зерном, и с сеном. Пока однажды меня не застукали. Во время объезда полей краевой начальник отметил мою кукурузу, мол, за такую красавицу сам Никита Сергеевич спасибо сказал бы… С этими словами он останавливает машину, заходит в глубь посевов и уже через минуту кричит что есть сил:
— Саботаж! Саботаж!
Дело закончилось вызовом на заседание партийного бюро. Первый секретарь так разошелся, что сгоряча назвал Хрущева Николаем Сергеевичем, и это его еще больше распалило. Майстренко, как член бюро, сидел напротив меня и, что-то рисуя в блокнотике, пинал по ноге. Только я рот открою, чтобы слово молвить в свое оправдание, тут же тычок в голень. Майстренко хитрый был и мудрый, знал, чертяка, когда можно поершиться, а когда прикусить язык.
Заседание бюро закончилось для меня выговором. Вот выходим мы от первого, Майстренко утешает:
— Подумаешь, выговор. Сегодня есть, завтра снимут. Плюнь.
Я отвечаю:
— Выговор — ерунда. А вот нога, наверное, посинеет.
— То я тебе знаки подавал, чтоб помалкивал, — засмеялся Майстренко.
— Хорошие знаки! Бил, как ту собаку!
Ну, а выговор, действительно сняли. С сеном наши фермы перезимовали, показав отличные результаты надоев, и «на верхах» решили, что правда дороже.
Иван Марковский, председатель колхоза им. Мичурина, Герой Социалистического труда (записано со слов И.В.Марковского в 2004 году)
Крепкое рукопожатие
При всем том, что Майстренко был руководителем крутого нрава, воспоминания о нем самые светлые. В 1977 году Алексей Исаевич предложил мне должность управляющего. Я работал агрономом-рисоводом, все меня устраивало, стал отказываться. Директор нахмурил брови и говорит, чтоб хорошенько подумал, а утром сказал точно — да или нет.
Я почувствовал в воздухе грозу и утром стал выкручиваться. Вновь говорю — нет, но мягко, извиняющимся тоном, и заявляю другую кандидатуру, работавшего агрономом отделения Михаила Клевцова. Так и так, мол, я его хорошо знаю, он честный, добросовестный и думающий специалист — потянет.
Майстренко в ответ махнул рукой, чтобы я уходил. На душе было неспокойно. В обед слышу новость: директор назначил управляющим вторым отделением Клевцова. Получается, что Михаил Евгеньевич — мой протеже, а он об этом по сию пору знать не знает.
Через год, уже в другом отделении, пятом, нужно было решать вопрос по управляющему. Майстренко прилюдно, протягивает руку мне и говорит:
— Держи краба! Пойдешь управляющим!
У меня сердце упало. А Майстренко нажимает:
— Что? Руки не хочешь подать мне?
Пришлось идти на рукопожатие. А Дед и рад стараться:
— Вот и договорились!
Пришла зима. Просыпаюсь как-то, а на дворе снега по колено. Я бегом на соседнюю улицу, к трактористу Николаю.
— Коля! Давай быстрей на ферму, дорогу чистить. Уже полчетвертого, через полчаса Майстренко приедет…
Пока Коля подпоясался, я до фермы добежал, а Майстренко уже там. Как проехал на своей зеленой «Волге», одному Богу известно.
— А ты чего опаздываешь?
Я что-то лопочу про снег, про Колю — все бесполезно, удила закушены.
— На планерке объявлю тебе выговор. Чтоб другим было неповадно, — сказал директор.
И объявил. Я, конечно, расстроился. Дело в том, что выговор срезал доплату по концу года на двадцать процентов, а это немалые денежки. Но перед самым Новым годом Алексей Исаевич дал команду заместителю по кадрам снять выговор в связи с ростом надоев на ферме пятого отделения.
Запомнился и пир, который закатил Майстренко на Широкой Балке. Там пансионат «Жемчужина» закладывался, стройка только разгоралась. После посевной директор собрал людей аж на три автобуса, и поехали мы на море. Накрыли поляну. Алексей Исаевич с речью к нам:
— Вот здесь будет база отдыха, будем отдыхать мы и наши дети. Все сделаю, чтобы трудовому человеку было хорошо.
Эти слова до сих пор у меня в ушах.
Анатолий Мериуц, бывший управляющий отделением №5
Тонкий знаток искусства
Когда построили новый Дворец культуры, Майстренко поставил задачу, чтобы его внутреннее убранство соответствовало величественному зданию, чтобы, например, одежда сцены и занавеси были самыми лучшими. Сказать, что мы сбились с ног, значит, ничего не сказать. В Краснодаре нашли бархат, другая часть тканевой основы выполнялась по спецзаказу на ткацкой фабрике. Художница из Москвы, работавшая над занавесями, сделала их эксклюзивными. Один даже в каталог попал как произведение искусства.
Удивительно то, что Алексей Исаевич, будучи не дворянских кровей и «в университетах не обучавшись», знал толк в красивых вещах, его на мякине было не провести. Когда занавеси показали ему в работе, Дед похвалил:
— Вот это дело!
Юлия Егорова, бывший директор сельской централизованной клубной системы
Болельщик
Поделюсь впечатлением, сложившемся об Алексее Исаевиче, когда впервые увидел его. Я работал агрономом в ЭСХ «Красное». Любил футбол. И вот однажды на стадионе пришлось мне присесть рядом с крупным дядькой в простенькой клетчатой рубашке, летней шляпе с частыми дырочками. И в чувяках, как мне показалось, местного производства. Какие-то они были не фабричные, такое впечатление, что их сшил сапожник Ашот, живущий во втором доме первого квартала.
На поле стали выходить игроки команд, сосед-болельщик оживился, говорит, как бы сам себе:
— Ну, ребята, не подкачайте!
И тут слышу сзади чей-то голос, исполненный уважительных интонаций:
— Здравствуйте, Алексей Исаевич!
— И вам с ног не падать, — отвечает дядька в чувяках.
И я начинаю понимать, что это и есть знаменитый на всю страну Майстренко.
Я тогда еще подумал:
— Ох и фантазеры наши люди! Слышал байки, что у Майстренко в гардеробе сто костюмов, двести рубашек и триста галстуков. А он такой же, как все пожилые тучные люди — ему бы шляпу от солнца палящего да обувь удобную.
Сергей Кизинек, директор РПЗ «Красноармейский» им. А.И.Майстренко
