Их принесла в редакцию внучка фронтовика, полтавчанка Марина Стадниченко
Фронтовые награды рассказывают об отваге, мужестве, стойкости воина. А фронтовые письма, если они отсылались любимым — обо всем, что на сердце, о самых горячих и светлых чувствах. Их принесла в редакцию «Голоса правды» внучка защитника Отечества полтавчанка Марина Стадниченко.
В канун празднования Дня Победы отец передал ей на хранение документы, награды и письма ее деда, участника войны Павла Григорьевича Пацана, в 1968 году — второго секретаря РК КПСС Красноармейского района. В семье о существовании писем знали, но из деликатности никто не пытался до них добраться и почитать. Считалось, что это сугубо личное. Когда героев романа в письмах не стало, табу нарушила Марина и была поражена чистотой и высотой чувств.
В Великую Отечественную войну Павел Григорьевич был офицером-десантником 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта, не раз оказывался на волосок от гибели. Но даже самые беспощадные и кровопролитные бои не в состоянии были умалить его нежной любви к своей ненаглядной Катеньке — Екатерине Ивановне. Сначала невесте, а после краткосрочного отпуска в 1945-м — жены.
Домой Павел Григорьевич вернулся в начале 1946 года. Как и было обещано в письмах, он сделал все, чтобы семейная жизнь была счастливой. Уроженец станицы Абинской, Павел Григорьевич Пацан до войны успел получить образование агронома, потрудиться в Белоглинском районном земельном отделе.
После войны он окончил Волгоградский технический университет, работал инженером-конструктором «Сельхозтехники» в городе Курганинске. А в 1968-м его перевели на партийную работу — вторым секретарем РК КПСС Красноармейского района.
Более тысячи писем отправил с фронта своей невесте, а потом и жене офицер Советской Армии Павел Пацан. До наших дней сохранились только письма, датированные 1945 годом.
4 апреля 1945 года
«Катюша, я буквально каждый день пишу тебе письма, стараюсь, чтобы ты знала, что я жив и думаю о тебе. Катюша, сейчас каждый день войны приносит нам радостные вести. Близится час полного разгрома врага».
29 апреля 1945 года
«Катюша, ты сама видишь, насколько очевидно то, что войне долго не быть. А значит, недалек тот час, когда мы крепко-крепко обнимем друг друга и расставаться уже никогда не станем. Жди, и я принесу тебе много счастья и радости…»
13 мая 1945 года
«Катюша, 8 мая, в 12 часов дня, мы узнали, что Германия в 23 часа капитулирует. Каждому стала дорога жизнь, так как осталось прожить 11 часов, и тогда 90% на то, что будешь жив, и долгожданная мечта о встрече со своими любимыми будет осуществлена.
Катюша, пройдет, я считаю, немного времени, и я вернусь в родной СССР, к тебе, родная. И мы уже никогда не будем разлучаться, несмотря на то, буду ли я военным или гражданским».
13 мая 1945 года, (второе письмо)
«Катюша, спешу сообщить: я жив и здоров и с повышенным самочувствием. А причиной всему этому является два коротких слова — «Конец» «Войне».
Катюша, хочу вкратце описать, когда и где я узнал, что Германия капитулирует. 8 мая я со своими гвардейцами шел в наступление на город Лаа (Чехословакия). В 12 часов парторг батальона говорит нам: «Держитесь, гвардейцы, осталось 11 часов войны». Ты можешь представить, как каждому из нас, провоевавшему четыре года, стала дорога жизнь. В оставшиеся 11 часов войны, в любую минуту могла погаснуть эта жизнь раз и навсегда. А тут еще на нашу долю выпал участок, где враг отказался от капитуляции, и пришлось силой заставлять складывать оружие. Родная, о многом я уже расскажу тебе при встрече».
14 мая 1945 года
«Катюша, недалек час нашей радостной встречи, хотя я от СССР очень далеко, я — в Чехословакии.
Катюша, пусть пройдет 6-12 месяцев, а может быть, и меньше до нашей встречи, но это уже не то, что было раньше. Теперь преграды, мешавшие нашей встрече, опрокинуты! Конец Войне».
14 мая 1945 года, (второе письмо)
«Катюша, невольно вспоминаются слова песни, где говорится, что если мать (жена) провожает с улыбкой, то с улыбкой вернешься домой. Так, как это у нас получилось. Мы с тобой на прощанье горячо поцеловались и, сохраняя улыбку на устах, ты удалялась от меня на машине, помахивая рукой. А поэтому я с улыбкой на устах и с большой любовью к тебе вернусь в скором будущем.
Береги себя, так как я хочу тебя видеть все той же моей хорошенькой Катюшей».
17 мая 1945 года
«Катюша, я выслал посылку. В нее вложил свое солдатское одеяло, свою фронтовую кожаную куртку, которая прошла со мной по всей Венгрии, Австрии и Чехословакии. Простыню и кусок белой мануфактуры для нижнего белья, еще скатерть и шелковую синюю занавесь. Еще кусок голубого на платье и красного кусочек. В куртке, в кармане, тебе часы.
Как только попаду в СССР, так и начну рапорта писать, чтобы приехать к тебе, родная, и продолжить свою работу в агрономии. Я предоставлю возможность тебе отдохнуть, а все обеспечение нашей жизни возьму на себя. Жди, и я вернусь».
19 мая 1945 года
«Сейчас, когда пули не свистят, снаряды не рвутся, и душа начинает привыкать к тишине и спокойствию, неудержимо начинает сердце рваться к тебе. К тебе — моей единственной подруге жизни, о которой я никогда не забывал, несмотря на то, что, может быть, считал, что все: теперь я живым отсюда не выберусь.
Да, Катюша, много я пережил и перенес, но пока нам счастье улыбается, и я считаю: если все будет спокойно на Востоке (Япония), то скоро смогу приехать к тебе и продолжить нашу счастливую семейную жизнь».
24 мая 1945 года
«Катюша, я в Чехословакии. У реки ровными рядами раскинулись наши палатки, с выходом на восток, на восход солнца. А солнце это всходит от СССР и тепло излучает, обогревает нас. Находясь в наряде, слышишь приятный свист соловья в ночное и утреннее время. Это так действует, что, если бы крылья были, не стал бы я ждать и одной минуты, улетел бы к тебе».
27 мая 1945 года
«За период войны побывал по всему Советскому Союзу и за пределами, а именно в Польше, Румынии, Венгрии, Австрии и сейчас в Чехословакии. Но должен сказать, Катюша: нигде мне не нравится так жизнь, как на нашей родной Кубани. Вообще я хочу сказать, что каждый кулик свое болото хвалит, так вот и я. Вырос на Кубани, только к ней меня и тянет. А главное, что там родная подруга жизни — Катюша!».
13 июня 1945 года
«Катюша, нахожусь в походе, уже совершили около двухсот километров перехода. Огромная радость: от тебя сразу получил шесть писем, это меня очень оживило и придало сил.
Катюша, ты просишь, чтобы я сфотографировался со своими гвардейскими усами. Должен сказать, что как только кончилась война, то есть 8 мая, вечером, я их срезал, так как усы растил для наступления и дал слово, что как только войне капут, и усам моим капут».
13 июня 1945 года, (второе письмо)
«Среди множества мужчин и женщин не встречал такой взаимной любви друг к другу, как это ярко проявляется у нас. Ты вот посмотри: за четыре года студенчества и четыре года разлуки мы не нанесли друг другу оскорблений и претензий. Обычно в жизни бывает так: она его любит, а он просто позволяет себя любить, и наоборот. Катюша, о том, что с тобой буду счастлив, я уже знал, когда увидел тебя впервые. Ты в своем легком ситцевом платье бежала с подружками по лестнице, а я спускался вниз, и ты зацепила меня плечом. А потом улыбнулась, и улыбка прожгла меня как солнце».
20 июня 1945 года
«Катюша, сегодня на привале я получил два радостных сообщения: три письма от тебя и приказ, что я за отличные боевые действия в борьбе с фашистскими бандитами награжден еще одной большой правительственной наградой — орденом Красной звезды. Ну вот, как видишь, роднуля, я теперь являюсь кавалером двух орденов Красной звезды.
Ну, хватит об этом, а то еще скажешь, что я расхвастался, заслуги описываю. Нет, я всегда помню слова Ленина, который говорил, что скромность украшает человека, и не надо говорить «Я».
22 июня 1945 года
«Катюша, сегодня 22 июня. День четырехлетия войны, траурный день в жизни, и он у меня запечатлелся, как переход через Карпаты.
Катюша, если раньше, в школе, по географии мы изучали Альпы, Карпаты, Венгрию, Румынию, Австрию, Чехословакию и т.д., и нам неясно было многое, то теперь у меня вся эта неясность ликвидировалась. Мы прошли или проползли все эти земли».
25 июня 1945 года
«Катюша, я своего отца не знал, но, по рассказам, он очень крепко любил свою жену (мою мать). Наверное, эти качества от отца передались мне. Я очень рад, что не равен ветру, гуляющему в поле. В самую трудную минуту, когда шел бой, свист, огонь и ад, какая-то неведанная сила подсказывала, что не родилась та пуля и тот снаряд, чтобы убить и разрушить нашу с тобой любовь. Не теряйся и будешь победителем, говорилось мне. Так оно и получилось».
28 июня 1945 года
«Катюша, пишу письмо, находясь на привале, вступили на территорию Венгрии. Закон о демобилизации получен, и, по прибытии к месту сосредоточения, начнут отпускать рядовой и сержантский состав домой, а по поводу таких, как я, офицеров, все решит комиссия: или оставят служить, или учиться отправят, или в запас. Предвидится возможность снова взяться за свою работу агрономом-семеноводом.
Катюша, я уже много встречал воинов, которые едут в Россию на лошадях. Может быть, и мне придется сопровождать таким путем человек 50.
Ничего не поделаешь. Нашим колхозам нужна тягловая сила, которая частично прибудет своим ходом. Так что, роднуля, еще раз призываю набраться терпения.
У меня скоро годовщина. Немножечко разрешено тебе, папе и маме выпить за мое здоровье и пожелать на 28-м году жизни прибыть к вам, мои родные!»
18 июля 1945 года
«Катюша, высылаю тебе посылку, все, что смог приобрести. Думаю также выслать свою фронтовую накидку, которая на спине вся пробита осколками разорвавшегося над головой снаряда. И шинель, рукав которой прострелен. Ты не пугайся, милая. Эти две вещи ценности почти не имеют, но они мне будут дороги как память.
Катюша, в своих письмах я стараюсь мобилизовать все твои силы и терпение на то, чтобы дождаться меня! В 1945 году (хотя бы к концу) я обниму и поцелую тебя наяву».
3 августа 1945 года
«Катюша, вот сегодня, как никогда, охватила тоска по Родине. Я все же стремлюсь к тому, чтобы пораньше прибыть на гражданку, к тебе, а затем уже вместе отправиться в мою родную станицу Абинскую и предоставить своим приездом радость нашей любимой тетушке Агафье, которая вырастила меня и братьев, была нам и матерью, и отцом. От всего пережитого, наверное, выглядит сейчас беленькой старушечкой».
7 августа 1945 года
«Катюша, ты видишь по письму: у меня начинает настроение постепенно подниматься. Я уже знаю, что дней через 100 смогу обнять и крепко поцеловать тебя наяву. Того человека, к которому стремлюсь на протяжении четырех лет, и который меня также ни на минутку не оставлял — ни в огне, ни в беде, ни в воздухе! Ты жила в моем сердце всюду! Больше разлук уже не будет допущено. Вся сцена скорой встречи произойдет первый и последний раз в нашей жизни.
По моим деньгам ничего не могу здесь (в Венгрии) купить. В России гораздо все дешевле. К примеру, здесь яблок килограмм стоит 50 рублей, а отрез на костюм — 12 тысяч рублей. Мне год служить при условии, что я питанием буду обеспечен.
Катюша, если получится по моим деньгам купить ботиночки детям погибшего брата Володи — Васе и Виталику — куплю».
17 августа 1945 года
«Катюша, еще вчера, 16 августа, я писал письмо, в котором нацеливал тебя на то, что война требует мириться с лишениями и трудностями, а сегодня радио принесло радостную весть о капитуляции Японии. Катюша, это еще не говорит о том, что завтра — по домам. Указать срок я не могу, много нас таких, кто по 10-6-5 лет не виделись со своими родными. Сразу всем удовлетворить желание ехать домой не будет возможности.
Катюша, пиши мне письма ежедневно, они мне нужны как воздух, только они успокаивают и возвращают к жизни».
19 августа 1945 года
«Катюша, получил сегодня от тебя письмо, которое меня трогает до глубины души. Ты пишешь: «Где ты, мой родной? Не хочешь ли ты пройтись со мной?». И я отвечу, что да, хочу. Это моя мечта, которую я вижу во сне, и которая меня больше всего мучает. Но я пока что не в силах изменить положение вещей. Но пойми, родная: без трудностей хорошее не дается. Наша преданная любовь осталась непоколебимой, а это самое главное, родная.
Роман в письмах имел продолжение уже в девяностые годы. Случилось так, что Павел Григорьевич Пацан ушел из жизни на семь лет раньше жены.
Сказать, что Екатерина Ивановна сильно горевала — все равно, что ничего не сказать. Убеленная сединами женщина находила утешение в том, что писала ему письма. Украдкой каждый день общалась со своим Павлом, свято веря, что придет час, и они встретятся, чтобы сказать друг другу:
— А мы и не расставались!..
Ее письма не сохранились, хотя в семье про них знали. Возможно, перед смертью Екатерина Ивановна сама их уничтожила, ведь это — очень личное, только их с Павлом. Если бы письма Екатерины Ивановны уцелели, мы бы имели полноценный роман.
Марина Стадниченко:
— Это не просто письма, это послание всем нам — детям, внукам и правнукам. Это завет, как надо жить, любить, хранить верность и беречь друг друга. Лично мне запали в душу вот такие строки из письма дедушки: «Любовь — это чудо, потому что она замыкает весь мир на одном человеке, с которым вам хорошо. И любовь — это кошмар, потому что она замыкает весь мир на одном человеке, без которого вам плохо».
В детстве и в годы юности я замечала, как тепло и бережно относятся друг к другу «мои старики». Павел Григорьевич по поводу и без повода дарил своей Катеньке цветы, а когда, уже в пожилом возрасте, бабушка разболелась, заменил ее у плиты. И радовался, как мальчишка, похвалам его кашам, супу и пирожкам.
