Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю…
Владимир Высоцкий
Маршрутом номер 87
Юбилей Высоцкого (75-летие) всколыхнул интерес к этому талантливому, или, как иногда говорят, Богом поцелованному человеку.
Полный тезка Высоцкого – наш земляк Владимир Семенович Чередниченко, ныне занимающийся садом как фермер, по молодости имел случай познакомиться с бардом. Это было в 1971 году. Владимир Чередниченко учился в Тимирязевке, попутно играя на ионике в студенческом вокально-инструментальном ансамбле. Наставником у них был Гриша Пятигорский, четверокурсник Московской консерватории. Однажды музыкант обмолвился, что дружен с Высоцким, и эта новость, конечно же, зажгла интерес у ребят из ансамбля: «Неужели? Вот это да! А что если пригласить в гости Владимира Семеновича?»
Через какое-то время Гриша Пятигорский буднично сказал: «Завтра приеду с ВВС (Высоцким Владимиром Семеновичем)…»
Молодые люди переполошились, кто-то предложил сброситься на «Портвейн-17». Для студентов это было круто!
Они предполагали, что к Тимирязевскому ДК подкатит шикарный лимузин, но нет. Пятигорский и Высоцкий приехали на обыкновенном автобусе (маршрут 87).
Как вспоминает Чередниченко, ВВС был непринужден, дружелюбен, живо интересовался репертуаром, о чем они поют и вообще – о чем поют студенты-сельхозники. Рассказывал Высоцкий, как вживается в образ, в тему. Он ведь столько написал разноплановых песен, в них и шофер героем, и моряк, и боксер; в них — юг, север, Магадан, Париж; в них грубая мужицкая сила и совсем немужицкая сердечная нежность.
Уехал ВВС так же, как и приехал, на том же автобусе номер 87.
Сольный концерт
…А вот что вспоминает корреспондент «Голоса правды» Евгений Бойченко…
1974 год. Ташкентское общевойсковое военное училище облетела весть: приезжают актеры Таганки и среди них — Владимир Высоцкий. На то время народная любовь к барду была на пике, даже среди совсем молодых людей, первокурсников, от предвкушения розовели щеки: «Ё-моё! Высоцкий!..»
Но в названный день в училище появились таганковцы без кумира. И хоть причина его отсутствия публично не обсуждалась, молва тут же предложила пикантную версию: «Высоцкий поет на даче Рашидова».
Так это было или нет, история умалчивает. Но, в принципе, это вполне могло быть правдой, поскольку даже властьимущие давали слабинку — слушали барда. Что же до пропущенного выступления в училище, ВВС искупил свою «вину».
Уже на следующий день он был на сцене военного Дома культуры. Сам вынес себе стул, сам себя представил. Потом принес пепельницу и, устроив ее на полу, ударил по струнам. В перерывах Высоцкий позволял себе выкурить сигаретку. Это у него получалось не картинно, а так, как будто он присел с другом подымить: рассказывал о себе, о театре на Таганке, о ролях в кино, которые он хотел бы сыграть.
И снова брался за гитару. Много спел военных песен, понимая, что они здесь будут очень уместны. Стихи о военном – военным.
На смерть поэта
О Высоцком написано много. Тем не менее, есть тема, которую, как мне кажется, никто толком не затронул. А суть в том, что смерть Высоцкого вызвала не просто сердечный отклик миллионов, а поэтический всплеск, прокатившийся по всему СССР и даже за его пределами. Стихи на смерть поэта писали не только поэты, среди которых такие имена, как Евтушенко, Вознесенский, не только люди творческие, готовые к поэтическому импульсу. На смерть Высокого отозвались горячими строфами даже те, кто никогда стихами не баловался, для кого ямб и хорей – это что-то рогатое или дикорастущее, в общем — заумное.
Все-таки поэзия для русской души – ее саван.
Предлагаю вашему вниманию небольшую выборку из стихов, которые в буквальном смысле выплеснулись в том траурном восьмидесятом. Так выплескиваются отчаянно-закипающие слезы…
Евтушенко:
Володя, ах, как тебя вдруг полюбили
Со стереомагами
Автомобили!
Толкнут прошашлыченным пальцем в кассету
И пой, даже если тебя уже нету.
Вознесенский:
Ты жил, играл и пел с усмешкою,
Любовь российская и рана,
Ты в черной рамке не уместишься,
Тесны тебе людские рамки.
Солоухин:
До свидания, тезка, я пропитан тобой,
Твоей рифмою хлесткой,
Твоей жесткой судьбой.
Что там я – миллионы, а точнее – народ,
Твои песни-знамена по жизни несет.
Никита Высоцкий:
Прошло каких-то сорок лет
И два младенческих довеска…
Он был, и вот его уж нет,
Как будто выключили свет
И темнота спустилась резко.
Верзилов:
Как Шукшин,
Усмехнувшись с экрана,
Круто взмыл
Он в последний полет.
Может, кто-то
И лучше сыграет,
Но никто уже так не споет…
Романьков:
На струнах замерли
Бессмертные стихи,
Оделись в траур
Все деревья леса.
Он спит. И сны его легки,
Его баюкают Москва, Париж, Одесса.
Гафт:
Не нужен нынче пистолет,
Чтоб замолчал поэт.
Он сердцем пел,
И сердце разорвалось…
Влади:
Ума не приложу,
Как свыкнусь с этой мыслью.
Незаменимы все,
Кто дорог нам и близок.
Абдулов:
Мы постояли по-над пропастью,
Над краем,
Где рвется нить, едва ее задень.
И этот день – днем памяти считаем,
А также каждый следующий день.
Первая влюбленность
Лично я с песенным творчеством Высоцкого познакомился в начале семидесятых, лет в четырнадцать. Брат приехал с Севера в отпуск, а с ним товарищ, который, направляясь в Тамань, на какое-то время остановился у нас. У него был магнитофон (еще тот, с тяжело крутящимися бабинами), и в нашем дворе с утра до ночи рычал Высоцкий. Бабушка так и говорила: «Ох и рычить!..»
Сначала и я прохладно отнесся к новому исполнителю под гитару, но брат настаивал: «Ты не голос слушай, ты вникай в то, о чем он поет…» И я вник.
Как-то раз северяне пошли на базар скупиться, а я украдкой решил еще раз вникнуть и включил магнитофон. Что-то не заладилось, пленка дважды рвалась. В конце концов я аккуратненько заправил в бабину разорванные куски и в тяжелом предчувствии затаился.
Чутье не обмануло. Этим же днем приятель брата трясся белыми губами: «Кто?.. Кто ВВС порвал?..»
…Примерно в это же время советского барда постигал мальчишка из х. Трудобеликовского Сергей Фоменко. В школе № 39 семи-восьмиклассники бренчали на гитарах и, копируя Высоцкого, разрывали связки: «Парус!.. Порвали парус!..»
К десятому классу у Сережи Фоменко Высоцкого было записано несколько магнитофонных бабин. Качество, конечно, ужасное, но до жиру ли, если о пластинке Высоцкого тогда и мечтать не смели. Был у Фоменко в записи даже «не санкционированный» концерт, который Владимир Семенович дал в Магадане.
Прошли годы. Сейчас Сергей Фоменко работает в ООО «Колос» главным агрономом, в его висках путается седина, а Высоцкий по-прежнему кумир.
1100 экземпляров
В 1990 году уже конкретно «потеплело», гласность вошла в сознание как предвестник чего-то нового, свободного и прекрасного. На этой волне в Славянской типографии решили использовать свежий ветер перемен и наполнить им свои производственные паруса. Взяли и напечатали книгу стихов «Владимир Высоцкий». Книжка на то время солидная, в твердом переплете. 349 страниц вместили наиболее яркие стихотворения, большинство из которых стали текстами популярных песен. С учетом того, что это было одно из первых добротных изданий, спрос на книжку был бешеный. Тираж 1100 экземпляров разошелся получше горячих пирожков на узловой станции.
И что же вы думаете! За инициативу директора типографии чуть было не уволили. Куда только его не таскали, каких только объяснительных он не писал.
Это было феноменально. 1990 год, а Высоцкий все еще оказывался закрытой темой. Как бы чего не вышло!..
А по пению «трояк»
В январе в Краснодаре прошло торжественное открытие музея им. В.С. Высоцкого. Полтавчане Игорь и Саша Шупиковы, побывавшие на открытии, делятся впечатлениями:
— Это стоит посмотреть. Личные вещи Владимира Высоцкого, много фотографий, магнитофонные записи. Все в последовательности: детство, отрочество, юность, зрелые годы. Горная тема в контексте фильма «Вертикаль». Очень трогательно звучат письма, которые Володя слал матери из ГДР, где он проживал вместе с отцом-военнослужащим. Володя писал маме, что учеба ему дается, по предметам четверки, вот только с пением неладно — «трояк».
