Здравствуйте! Мне тяжело и больно писать, в конце января были проблемы с сердцем. И спасибо врачу Кравченко Н.Г., что не отправила умирать в Полтавскую, а провела курс лечения в местной больнице.
16 декабря я похоронил свою дочь Рыбалко Елену Евгеньевну, 49 лет. 8 октября она справляла свадьбу дочери. Была здорова, веселилась и радовалась за ее судьбу. В конце октября вышла на работу, на почту, где работала оператором. В конце ноября с диагнозом пневмония была направлена в Полтавскую ЦРБ. Две недели лечили от пневмонии, все руки были синие, исколоты от капельниц и уколов.
Затем ее самостоятельно направляют в Краснодар на обследование. Из Краснодара – вновь в Полтавскую ЦРБ. Состояние моей дочери ухудшалось с каждым днем.
14 декабря вечером, когда ее навещали ее сестра и дочь, к ней подошла лечащий врач и предупредила, что нужно собираться на три дня в реанимацию. Сказала также: вы не волнуйтесь и три дня не беспокойте ее. И отвезли, а на следующий день в 12-30 она в реанимации умерла. При вскрытии дали диагноз: сердечная недостаточность.
Мы еще раз убедились, что с пустым кошельком — это дорога в один конец, в никуда.
В 1973 г., находясь в служебной командировке Томск-Красноярск, я простыл. В аэропорту г.Красноярска обратился в медпункт по поводу плохого самочувствия. Смерив температуру, медсестра вызвала дежурного врача, и меня немедленно с двухсторонним воспалением легких положили в больницу для летного состава. Три дня врачи не отходили от меня.
1975 г. Февраль, опять простуда. Бывший главврач Старонижестеблиевской больницы на своей машине повез в Краснодар к профессору, была сделана срочная операция, и все это совершенно бесплатно.
Нам с женой по 72 года, 50 лет совместной жизни отметили в мае 2011 г. Жена, проработав, как говорится, от звонка до звонка 35 лет, заработала диабет, гипертонию, плюс костыли в придачу, инвалидность. Пенсия 5200 руб., на иждивении у нас двое внуков – Женя учится в техникуме, Илюша – в 10 классе. Вторая дочь Светлана безработная, ухаживает за нами.
Искать справедливости – увы, негде. Там, где «клятвой Гиппократа» правит доллар, бесполезно и даже неразумно.
«Голос правды» мне постоянно выписывала дочь, последние 20 лет работая на почте. В этом году не успела. Публиковать мое письмо дело вашей совести.
Е.В.Чекрыжов,
ст. СНСтеблиевская,
ул. Чигрина, 107
В официальных документах райбольницы смерть Елены Евгеньевны называют смертью человека в трудоспособном возрасте.
— Женщине было 49 лет, конечно, это не старость, — говорит и.о. главного врача Красноармейской ЦРБ Г.А.Селиверстова. — К сожалению, пациенткой докторов она была с 1991 года. В течение 20 лет заболевание легких медленно прогрессировало, вовлекая в процесс новые органы, подтачивая сердечно-сосудистую систему. На фоне имеющейся хронической патологии любое острое заболевание утяжеляет исход. Попросту говоря, организм теряет силы для полного восстановления и все хуже отвечает на проводимое лечение. В такой ситуации даже суперсовременное лечение может оказаться неэффективным, к сожалению, именно это произошло в случае с покойной Еленой Евгеньевной.
— Можно ли было как-то подготовить близких к тяжелой утрате?
— До последнего мы надеялись на лучшее. И даже если бы знали, когда наступит смерть, как об этом сообщать? В мединститутах не учат правилам поведения в таких ситуациях, хотя это реальность нашей работы. Я не знаю ни одного доктора, который бы равнодушно заявил о смерти. Выйти к родственникам с такой вестью – настоящая пытка, и порой в коллективе докторов об этом просят самого дипломатичного. Никто, например, не думает, какие рубцы на сердце остаются у докторов того же реанимационного отделения, где трагедии случаются часто.
— Почти в любой профессии есть свои сложности, не заложенные в инструкции. Но если мы при исполнении, приходится соответствовать – выслушивать, понимать, терпеть. Галина Альбертовна, скажите, как научиться медработнику быть терпеливым, внимательным?
— В прошлом году на курсах повышения квалификации мы разбирали тему «Жалобы». Весь персонал разделили на 4 категории. Первая – доктора, которые профи и умеют ладить с окружающими. Вторая – высокотактичные, «дипломаты», но в профессии слабоваты. Третья – настоящие профи, но резки и грубоваты. Четвертая – когда и малограмотен, и груб. Как оказалось, больше всего жалоб поступает на докторов…первой, идеальной категории! Потому что эти врачи обладают двумя притягательными качествами, и ожидания от такого специалиста гораздо выше. На практике они должны быть постоянно образцами, а если даже в малости произошел сбой (не так ответил, недостаточно долго выслушивал), сразу рождается жалоба. Меньше всего жалуются на четвертую категорию – тут ни в каком плане ждать хорошего не приходится.
— А на третий вариант как реагируют?
— Если доктор грамотный, профессионал, ему прощают его резкость.
— В прошлом году ваш коллектив пополнился 10 новыми врачами, но и потерял в полтора раза больше. С каким вариантом это больше связано?
— К сожалению, с первым. Участковый терапевт И.В.Куцевол располагает к себе, уже есть опыт. Пациенты ее любили. Безотказный работник, на вызовы ездила, оставалась после приема. А дома семья, ребенок. После очередной жалобы в прокуратуру, когда разбирали действия целого круга медработников, незначительные претензии прозвучали и в ее адрес. Повторяю, незначительные, но это стало последней каплей в нервном напряжении врача. Человек ушел. К сожалению, медработник ничем не защищен сам – пожаловаться на него может любой и по каждому поводу. Помните ситуацию с беременной женщиной в ст.Старонижестеблиевской? Да, беда в семье, жаль ее, ее родных. Часть жителей обвинила во всем медиков. Опытному доктору Н.Г.Кравченко, которая пеклась о своих пациентах как квочка, сейчас грозит отстранение от врачебной деятельности. Теперь наша почта приносит еще больше писем — с просьбой вернуть Наталью Геннадьевну.
На эту тему можно говорить много. И обе стороны – и врач, и пациент могут быть правы. Но сегодня я твердо усвоила – оценивать работу врача только по жалобам я остерегаюсь. Как руководитель, должна признать, что случаи грубого отношения есть, как и халатность. Но как доктор понимаю, что до идеальных отношений далеко, потому что в здравоохранении много проблем.
— Горюющий о дочери отец несколько раз обвинял нынешнюю систему здравоохранения. Вы как сами ее оцениваете?
— Понимаю горе родителей. Не дай Бог терять детей. Евгению Васильевичу кажется, что в советское время его дочь спасли бы обязательно. Но этого не знает никто. По поводу системы скажу – в медицине начались реформы. Многое мне нравится. Только одного не пойму – почему по ходу их реализации многое искажается и исполняется наполовину. Но это уже другой вопрос. А реальность прежняя – пациент обратился к нам за помощью и мы, несмотря ни на какие проблемы, должны ее оказывать.
Почему в разговоре о медицине забывают, что доктор тоже человек? Посмотрите на реальные нагрузки терапевтов района. На 10 терапевтических участках сегодня всего 4 доктора. В день принимают по 40 и более человек, хотя доказано, что после 20-го пациента у доктора начинает двоиться в глазах, снижается внимание, грубо говоря, все приходящие становятся на одно лицо. А есть еще вызовы на участок. Из-за нехватки специалистов терапевты из Полтавской М.Н.Никитина и 80-летняя Л.В.Чумакова выезжают в Ивановскую, Старонижестеблиевскую. При таком графике у врача уже нет возможности говорить с больным по душам, комментировать назначенное лечение, тут не до сердечных бесед, хотя многие люди в первую очередь нуждаются в этом. По нормам (существующим еще с 70-х годов) на больного отводится 12 минут. Попробуй за 12 минут выслушать, осмотреть, подобрать нужное лечение, причем не только с учетом заболевания, но и с учетом кошелька больного. Мы стали спрашивать – какой суммой он располагает, чтобы хоть что-то нужное принимал и хоть как-то поддерживал свое здоровье. Получается, что врач сталкивается каждый день не только с заболеванием, но и с другими проблемами каждой семьи. Тяжелая ноша…
(Мнение доктора по его просьбе
оставляем анонимным)
В моей семье терапевта И.Г.Горцеву, заведующую «Скорой помощи» В.А.Сидорову считают родными. Когда я сломала ногу, Вера Ананьевна приходила ко мне каждый день. И Инна Григорьевна безотказная. Я знаю, что они, если человеку плохо, принимают и без талонов, то есть свыше нормы. А когда говорят о грубости некоторых медработников (к сожалению, случается и такое), я вспоминаю усталые глаза этих женщин. В.А.Сидорова крутится и на «скорой», и на приеме, и на отделении переливания крови – не от добра, потому что уже 20 лет строит дом, никак не достроит, у мужа проблемы со здоровьем. Или другой пример – сейчас не хватает докторов, поэтому убрали и участковую сестру Н.В.Фоменко, к которой мы привыкли. Но мы все равно просим то об одном, то о другом, и она занимается нашими лекарствами, процедурами – не по обязанности, а по-человечески. Мне жаль, что такие работники приходят в свою семью уставшие, измотанные, потому что крутятся с утра до вечера. К сожалению, молодежь такой системой не удержишь. В прошлом году «Голос правды» писал о хорошем начале молодых докторов-супругов Гузь, а недавно я узнала, что они ушли из коллектива, уехали…Жаль докторов, жаль пациентов…
Н.К.ШИРОКОВА,
ст. Полтавская
Думаю, что все проблемы в здравоохранении не от убогих помещений и плохого оборудования, а от маленьких зарплат и отсутствия контроля. Врач должен зарабатывать 30-40 тысяч и спокойно работать, зная, что есть, чем кормить семью. Государство само породило систему, при которой врачи кормятся от пациентов. Только один при этом с благодарностью принимает 500-1000 рублей за прием, а другие вымогают. У многих докторов в нашей ЦРБ есть своя такса, то есть цена приема. Принес энную сумму — тебе внимание, не принес — разговаривают сквозь зубы. Я уверена, что руководство нашей больницы знает о существующей системе, только сделать ничего не может. Если и этих выгнать, работать будет вообще некому. Поэтому выход один — дать врачам хорошую зарплату и требовать внимание к больным, хотя бы такое, как в частных клиниках. А за взятки, поборы с пациентов сажать без всякой жалости. Одного-двух-трех посадят, остальные будут бояться.
Дина Александровна, ст. Полтавская
(фамилию по просьбе автора не называем)
— У реаниматологов нет специального сотрудника, чтобы сообщать трагические вести, поэтому чаще всего к родственникам приходится выходить мне, как заведующему отделением, — говорит А.П.Коломацкий. – Моим коллегам хорошо известна фраза о том, что мы не боги. Но прежде чем ее произнести, родственников заводишь в кабинет, усаживаешь на диван и беседуешь, объясняешь. А заранее предупреждать о беде неэтично, у человека всегда должна оставаться надежда, тем более, что за многолетнюю практику не раз случалось, что вроде бы безнадежный больной вдруг шел на поправку. Помню такой случай, когда семья подготовилась к трауру, а свыше судьбу повернули в сторону жизни, и родственники развели руками – что делать с закупленными продуктами?
И еще по поводу уровня медицины — какой бы она современной ни была, исход лечения не меньше решает уровень ухода — и со стороны медперсонала, и со стороны родственников. В связи с холодами к нам привезли несколько человек с обморожением. И хотя категория пьющая, но это живые люди, а сын одного из них бросил его нам на попечение и укатил по своим предпринимательским делам.
