В свои 35 лет Роман хотел бы говорить только о детстве, потому что,
начиная с 18 лет, все свелось лишь к ломке и бреду.
День совершеннолетия стал для него не взрослением – падением. После смерти отца мама с бабушкой, преподавателем техникума, ничего для Романа не жалели. И ко дню рождения накрыли шикарный стол для молодежи, а сами ушли, боясь помешать. «В разгар кутежа один из дружков позвал меня в ванную, протянул мне шприц: «С днем рождения!» Ширнулся сам, мол, смотри, ничего страшного. Потом уколол меня. Мне понравилось. Я попал на крючок с первого раза».
Роман, с которым мы встретились в Полтавской специализированной больнице, говорит об этом уже без сожаления. Все чувства вытравлены. «Наркоманы не имеют ни жалости, ни любви. Если бы вы знали, какая у меня мать красивая, меня вытаскивает с самого дна, а я у нее вещи краду. У бабули перстень, память от деда, тоже вынес, и не только перстень».
— Я слышала, они лечили тебя в других клиниках, очень дорогих.
— Да, я и Маршака прошел, и у Назаралиева восстанавливался.Больше миллиона на меня потратили. И к баптистам засылали. Короткое время держался, а потом опять в тот же круг.
— Ты женат?
— В один из периодов, когда я был чистый (не употреблял), почти четыре года, познакомился с девушкой, она про мое прошлое знала, но сама к этой грязи не прикасалась, поэтому и верила, что смогу завязать. У нас родилась дочка.
— Чего тебе не хватало, ведь не ссорились, жили в отдельной квартире, мать помогала на каждом шагу?
— Она и сейчас помогает. Сюда определила. Понимаете, дело не в материальных трудностях. Внутри тебя вечная пустота, от которой хочется освободиться. И ты пытаешься обмануть себя, что сделаешь это один лишь раз, и все начинается по-прежнему кругу. Врачи называют это зависимостью.
— А друзья у тебя есть?
— Я же сказал, что любовь, дружба и прочее не для нас. Среди наших никто ни о ком не думает. Знаете, сколько раз мы отнимали деньги – приходит покупатель к торговцу на квартиру, а мы деньги на пороге заберем, мол, жди дозу, сейчас вынесем. Он ждет, а мы на его бабки кайфуем. Еще в 19 я познал гнилой момент, когда посадили за перевозку анаши. Другие сразу свалили — кто-то ребенком прикрылся, кто-то болезнью на жалость давил, короче, сел я один. А в «закрытых» местах законы жесткие, там не то что жалеть, еще и гнобить других будешь.
— Были ситуации, когда вы сознательно подсаживали новичков, чистых?
— Сколько угодно. Только про совесть не говорите. Там чувствуешь только, что тебе тошно, а денег на дозу нет. А тут перед тобой новичок, которому «это» не нужно, но он с бабками. И начинаешь его обрабатывать, чтоб до его кармана добраться.
— Ты работаешь таксистом. А если водитель – наркоман, значит, пассажиры – заложники. Страшно…
— Употребляю я только вечером после работы. А днем – пусть каждый отвечает за себя.
— Ты лечишься не в первый раз. Надеешься, что поможет?
— Редко кому помогает. Кто-то из «наших», конечно, надеется. Но большинство понимает, что врачи помогают очистить организм. Чтобы совсем не загнуться. Все ведь знают, что у наркоманов печень посажена. Вы вот на руки мои смотрите (показывает руки в красных пятнах), так это псориаз, лет пять назад привязался, говорю же, печенка не тянет.
— Роман, ты строишь планы на будущее?
— Не смешите. Спасибо, что разговаривали со мной нормально, не унижая и не воспитывая. Я не знаю, сколько мне осталось. Всякий раз, когда берусь за шприц, хочу больше не просыпаться. Чтобы про все забыть, и про тот «подарок» на 18 лет.
