Их вертолет Ми-8 доставлял десант, вывозил с поля боя раненых и убитых
30 лет прошло со дня вывода ограниченного контингента советских войск с территории Афганистана. Командующий Борис Громов на БТРе последним пересек мост на госгранице. Его, конечно, прикрывали спецназовцы. А их забирали с мест прикрытия вертолетчики на МИ-8. Сегодня воспоминаниями о той войне делится капитан запаса стрелок в экипаже вертолета Николай Колесник.
В Афганистане полтавчанин Николай Колесник задержался сверх срока. По сложившемуся порядку летный состав нес службу в горячих точках один год. Но когда было принято решение о выводе войск, командиры решили: мол, если войне конец, то и смысла нет менять закаленных в боях летунов. Пусть уж держатся. Держались полтора года. До того самого перелета со спецназовцами МИ-8 через границу.
О войне бывший борттехник и стрелок говорит без лишних слов и тяжких вздохов. На традиционный вопрос, было ли страшно, ответил так: — Холодок гулял в груди, когда вылетали на задание, а уже в процессе — нет. На войне как на войне. Нужно выживать и побеждать, а не наоборот…
И техник, и стрелок
Военно-транспортный вертолет МИ-8 был рабочей лошадкой, на все случаи военной жизни. Доставить к месту разведчиков, забрать их после выполнения задания, слетать за ранеными, за провизией, за почтой.
И даже заложить мины. Сейчас военная техника далеко шагнула вперед, тогда же МИ-8 можно было продырявить из стрелкового оружия. А из крупнокалиберного пулемета «Мишку», как называли наши эту модель вертолета, можно было и завалить. Поэтому мастерство, нервы, решимость, напор и короткая молитва «Боже, помоги!» сливались в одно целое. Во время боевого столкновения капитан Колесник уже был не техник, а стрелок. МИ-8 имел на вооружении два пулемета, в голове и в хвостовой части, и нужно было быть проворным и расчетливым, чтобы задействовать эту огневую мощь с максимальным результатом.
Во время одного из боев вертолет оказался в позиции, когда пулемет не мог достать цель, это называется, мертвая зона. Душманы военные тонкости хорошо знали. Двое встали во весь рост и полоснули из автоматов…
— От кабины до хвоста «Мишка» был в дырках, — вспоминает Колесник. — Но, слава богу, ущерб получили минимальный. У самих — ни царапины, а из оборудования пострадала только радиосвязь.
А еще капитан-афганец сказал, что не надо обманываться: моджахеды — достойные противники, они воинственные, расчетливые и бесстрашные. Сто лет усилий Англии покорить Афганистан так и не дали результата.
На бреющем
Прогулочных вылетов не было. Каждый раз — риск, угроза жизни, натянутые до предела нервы. Да, МИ-8 пытались как-то укрепить броней, но это приводило к другому минусу: вертолет становился тяжелым, терял маневренность.
— Бронежилеты, как правило, не надевали, — вспоминает полтавчанин. — Обшивка накалялась под палящим солнцем так, что дышать было нечем. Температура под восемьдесят градусов… Какой там холодок в груди?! Я в первый же месяц службы сбросил тринадцать килограммов веса.
Бронежилеты расстилали на полу вертолета, в зоне нахождения экипажа. Это спасало от пуль, которые могли достать снизу. От ракеты, выпущенной из американского «стингера», спасало уже другое. Если на высоте – специально придуманные тепловые ловушки, дезориентирующие ракету. А если вертолет идет на бреющем, нужно было прижиматься к земле. Воздушную машину невозможно сбить на высоте не выше 15 метров. Николай Колесник рассказывает, что пилот их экипажа был в этом смысле асом и мог удерживать МИ-8 в метре от горячей земли Афгана. Это называлось «брить под Котовского».
«Ангелы-Хранители»
На той войне вертолетчики были ключевыми фигурами. Борттехники — их «ангелами-хранителями». В условиях полупустыни, зноя и ветра техника получала колоссальную перегрузку. Закипали аккумуляторы, выплавлялась смазка из узлов. Пыль и песок разрушали стальные детали, забивали фильтры. И это могло обернуться остановкой двигателя в полете. Чтобы машина исправно служила, нужно было денно и нощно следить за всеми ее рабочими частями, не забывая при этом про огневую мощь — два пулемета…
Николай Колесник говорит, что информационная война велась во все времена, а отшлифовали ее именно в те годы. Например, общественность Запада была уверена, что советские вертолетчики расстреливают своих же, тех, кто попал в окружение. Во времена горбачевской гласности об этом говорили даже некоторые наши правозащитники, видимо, начитавшись «забугорных» газет.
— На самом деле все было наоборот, — уверяет Николай Семенович. — Для меня самым ярким и одновременно тяжелым эпизодом войны был случай, когда мы высадили десант и попали под обстрел. Душманов оказалось больше, чем думали, огонь велся очень плотный. Вертолет прикрытия, МИ-24, был подбит и горящим упал в скалах. Мы сделали посадку, чтобы забрать раненых десантников и вертолетчиков. Но вызволить смогли только тело штурмана. Командир оставался в кабине, а она горела, как факел. Потом мы специально возвращались, чтобы доставить на базу останки летчика.
Если бы этого не сделали, его семья не получила бы пособие. Нет тела — нет факта смерти. Увы, это правда. Горькая, обидная, но правда. А мы летели на место схватки, предполагая, что нас там могут ждать. Душманы ведь тоже знали, что мы своих не бросаем. Ни живых, ни мертвых.
…С афганской войны капитанНиколай Колесник вернулся с орденом Красной Звезды и с радостным холодком в груди: впереди — мирная, хорошая жизнь. Вот сынок Андрюшка пошел в первый класс, все наладится, будет, как надо… Афганцы это заслужили. «Честь имею!» — говорят они сегодня.
