Дата. 70 лет назад Ленинград был полностью освобождён от фашистской блокады
Голод 1933 и 1947 годов на Кубани пережили очень тяжело, в станицах вымирали целыми семьями. Наверное, этим и объясняется то, как близко к сердцу кубанцы воспринимают события блокадного Ленинграда.
Есть среди них люди, в том числе и жители нашего района, которых ужас блокадных дней коснулся непосредственно, они на себе испытали, что такое делить трехсотграммовый кусочек хлеба на несколько частей. Их осталось немного. В станице Полтавской ныне живут всего четыре человека: Любовь Анатольевна Литвинова, Людмила Сергеевна Ильенко, Мария Ивановна Кононенко, Валентин Павлович Иванов.
…Несмотря на то, что Валентин Павлович был в те страшные времена шестилетним ребенком, память ему не изменяет. День, когда началась война, выдался солнечным, тёплым, даже каким-то нежным. Валя играл во дворе в мячик — и вдруг крик мамы: «Иди быстрей домой!». Что-то было в её голосе непривычное. Она произнесла одно лишь слово — «война».
Помнит он и грохот бомбёжек, и холод, проникающий во все клеточки организма, и, конечно, голод. В Ленинграде съели всё, что только можно было. Отец приносил свой рабочий паёк (он работал на заводе) в семью, подкармливал домашних. А потом его не стало. Умер за станком. Смерть подобралась вплотную. Спасением была зимняя дорога через Ладогу. По ней-то и вывезли мальчика и его маму. Сначала в машину брали только Валентина, но когда выяснилось, что на «той стороне» его некому передать, что там его никто не ждёт, разрешили и матери ехать. По дороге приключилось нечто такое, что по сию пору заставляет сжиматься сердце.
— Через какое-то время мать вдруг прижала меня к себе так, что я чуть не задохнулся, – вспоминает Валентин Павлович. – Я закричал, стал вырываться. Когда мама разомкнула руки, я увидел, что следовавшая за нами машина уходит в проломы льда. Из неё никто не выпрыгнул, никто не спасся.
Направляясь на юг, мать и сын Ивановы попали в зону боёв — фактически это была передовая. И столкнулись с немцами. На Валентине был отцовский бушлат. Немцы это заметили, стали трепать мальчишку за ворот, за рукава. Мать потом признавалась, мол, думала, что это всё, что они сейчас начнут стрелять. Но тут вмешался ещё один немец, что-то сказал своим и протянул Вале котелок с супом. Мальчишка жадно хлебал варево, бросая взгляды на доброго дядю. Лицо этого немца Валентин Павлович помнит до сих пор.
…Марии Ивановне Кононенко на начало войны было 18 лет. По её воспоминаниям, уже на второй день после того, как на СССР вероломно напала Германия, в ленинградских магазинах (кроме горчицы) ничего не было. В блокаду девушка была сандружинницей, ухаживала за ранеными в госпитале, стирала бинты (они были многоразовыми!), дежурила ночами на крышах, чтобы обезвреживать зажигательные бомбы. Не раз она работала в команде, задачей которой был сбор тех, кто умер. Трупы людей валялись прямо на улицах. Безжизненные тела сносили в одно место. Свежевыпавший снег покрывал горку, и она, обряженная в ослепительный саван, была ужасней, чем обезображенные муками голода покойники. Случалось, когда умерших людей находили со вспоротыми животами. Голод делал своё страшное дело…
…Добрый друг редакции «Голоса правды» (ныне покойный) Викентий Александрович Пухов, помимо военно-медицинской карьеры, стал писателем. В одном из своих произведений («Счастливое Витькино детство») он рассказал о себе, о том, как мальчиком жил в блокадном Ленинграде. Больше всего поразило его то, из чего бабушка будущего писателя варила супы. Когда в доме было съедено всё (включая столярный клей, кожаную обувь и ремни), бабушка обратила внимание на стены. Обои были приклеены клейстером, сделанным из муки. Она расчертила их на квадраты, и каждый день варила суп, используя один «квадратик». Викентий Александрович Пухов был убежден, что как раз эта бабушкина находчивость и не дала им умереть.
Блокадный Ленинград, безусловно, одна из самых трагических страниц в мировой истории. Глубоко трагических…
