Полковник в отставке Владимир Константинович Борискин был свидетелем оккупации ст. Красноармейской в годы войны.
— В 1942 году мне было восемь лет. Казалось, что может помнить человек в столь юные годы? Однако – помню. Причем в подробностях, в деталях.
Вот движется колонна красноармейцев. И вдруг окрест сотрясла песня: «Вставай, страна огромная…». Наверное, я не всё понимал, что происходит, но сердце затрепетало в груди: «Наши идут. На войну!..»
Оккупация ст.Красноармейской ознаменовалась пожаром на элеваторе, который раньше был возле автостанции. Чёрный дым ложился на станицу, вызывая тревогу даже у детворы.
Помню, мы рыскали по бесхозным садам, срывали яблоки с деревьев, «драли» мёд с заброшенных колхозных пасек.
Однажды над станицей прогудел самолёт с крестами и сел в высушенной солнцем низине (нынче — больничный комплекс Полтавской). Вражеский лётчик (во всём чёрном) выпрыгнул из кабины и вручил офицеру, примчавшемуся на мотоцикле, пакет.
Пацаны есть пацаны, везде лазили. Как-то недалеко от железнодорожной станции наткнулись на яму, заполненную водой. Из неё выглядывали людские руки и ноги, пузырилась на поверхности гимнастёрка красноармейца. Может быть, сюда фрицы сбросили убитых пленных?
В нашей хате были расквартированы немцы. На веранде они держали пулемёт. Потом он куда-то исчез, а патроны в углу остались. Прибежал однажды вражеский солдат с опухшим лицом, стал кричать «матка-матка». Мы, дети, догадались, что фрицу дано задание: гнать взрослое население на работу – носить снаряды в Гривенскую. И тут он увидел патроны. Заорав «партизанин», наставил штык в мою грудь. Если бы не сёстры, утащившие меня в сторону, неизвестно, чем бы дело закончилось. Немец был явно не в себе.
Помню крик мамы: «Наши пришли!..» Это была радость, сравнимая с Победой. А до неё было ещё воевать и воевать. Вспоминаю, как в месторасположении нынешней районной администрации показательно вешали полицаев. У одного оборвалась верёвка. Народ ахнул. Все думали, что предателю повезло, что смертный приговор теперь отменят. Но нет. Приготовили новую верёвку, и казнь была совершена.
Перед уходом из станицы немцы подожгли нынешнее административное здание сельского поселения. Оно выгорело до стен. Между прочим, на крыше правления была сооружена смотровая башенка. Говорят, что предназначалась она для пожарного обзора. На месте магазина «Детский мир» тогда располагалась пожарка.
