Родная сторонка. А вы знаете, что в Новомышастовской есть улица Парижская? Кто как воспринимает это, а у меня случился взрыв мозга, когда я впервые услышал о ней. Почему? Что общего между одной из многих станиц Кубани и Парижем?
Все оказалось проще пареной репы. В период коллективизации в Новомышастовской образовалось 13 колхозов с очень звучными на то время названиями вроде имени Диктатуры Пролетариата, им. III Интернационала. Среди этих коллективных хозяйств был и колхоз им. Парижской Коммуны. Его правление располагалось в крепкой хате на бойком станичном перекрёстке. Так за одной из улиц и зацепилось название Парижская.
Прошли годы, Парижская вытянулась через всю станицу, застроилась, загородилась заборами, раскрасилась палисадами. Что было и есть неизменным (как считают сами парижане), так это дорога. Где-то она отсыпана гравием, где-то — крупным строительным бутом и кирпичом со старых стен. А где-то продолжает оставаться в грунтовой, с глубокими колеями, с кюветами, в которых даже в разгар лета гуси и утки находят воду.
Где родился?..
Парижане – люди веселые. Мы проехали улицу вдоль и поперёк, и представьте себе — не встретили ни одного унылого, недобро зыркающего глазами человека. Вот к калитке вышла молодая русоволосая женщина, назвалась Инной. Следом прилетели дети, мальчик и девочка, влезли на забор и, повиснув гроздьями винограда, раскрыли рты: о каком-таком Париже речь? Инна приехала в станицу из Краснодара, говорит, что узнав, на какой именно улице она поселилась, друзья берут на «ха-ха». Спрашивают: «Далеко ли от твоего дома Эйфелева башня?» Инна им подыгрывает: «Да шагов триста, не больше…»
А на самом деле триста шагов – это продуктовый магазин, который стоит как раз на том месте, где раньше находилось правление колхоза.
А ещё местные жители любят пошутить: «У нас где родился, там и пригодился. Там же и похоронили…» Станичное кладбище одним боком выходит на улицу Парижскую, поэтому – да, в каждой шутке есть доля правды. На этом погосте нашел последний приют Александр Николаевич Сотников. Он не просто проживал на Парижской, он был квартальным и остался в памяти людской как человек порядочный, добросердечный, как заядлый охотник и любитель русской бани.
А вот Павел Дмитриевич Артюх по жизни увлекается пчёлами. Он так нам и сказал: «Как можно жить в станице и не держать пчёл!..» Правда, тут же добавил, что по-настоящему мёд качал его дед Денис. Вот уж был пчеловод от Бога!.. Слово за слово, выяснилось, что дед Павла Дмитриевича вернулся с войны израненным и мало того – в брюшной полости остался осколок. С этим вросшим в плоть куском металла дед Денис прожил до 83 лет. Потом «ошметок войны» вдруг ожил, в том смысле, что начал двигаться, искать уязвимую точку и нашел-таки, собака. Старик истёк кровью.
Выйду на улицу,
гляну на село
Улица Парижская не по линеечке проложена, а так, будто её рисовал изрядно выпивший архитектор. То вправо порядок домов уходит, то влево, поэтому в даль улицы не поглядишь. А может, это и хорошо. За каждым поворотом открывается что-то новое. Вот каменная под старину изгородь, а вот классический новомышастовский забор с досками, прибитыми вертикально. Говорят, что эта традиция была позаимствована у донских казаков, это у них мода была «вертикалить». А еще Парижская очень пёстрая на дома. Есть двухэтажные, осанистые, стеклопакетные, а есть раздавленные временем хаты, крытые черепицей времен царя Гороха. Одну такую хатёнку мы фотографировали, мало надеясь, что кто-то выйдет и что-то нам поведает. И вдруг выяснилось, что людям из соседнего нового дома эта хата родная. Александр Викторович Власов и его сын Антон оказались людьми словоохотливыми и открытыми. В Новомышастовскую они приехали из Алма-Аты в 1993 году. Время было лихое, каждая из бывших союзных республик тянула одеяло на себя, записывая русских чужими, поэтому они тронулись на историческую родину и осели там, где понравилось, и где можно было по их деньгам купить хоть какое-нибудь жильё. Вместе с хатой, у которой крыша была седлом, им досталась справка, содержащая сведения, что на территории теперь уже их земельного участка сапёры извлекли после войны неразорвавшуюся авиабомбу. Когда Власовы собрались с силами строить новый дом и стали рыть траншею под фундамент, война щедро о себе напомнила. Пулеметными лентами, гильзами, осколками и даже немецкой каской.
— Вот такая она, улица Парижская!.. – сказал Власов-старший, приглашая войти во двор и посмотреть, что им удалось сделать за «кубанский период».
Ну что сказать! Молодцы Власовы! Кругом плитка, зелень, цветы, персики в рядочек. А на центральном месте – небольшой пруд, любовно выложенный диким камнем, украшенный бутафорскими водоплавающими и живыми кувшинками.
Кстати, дочь А.В. Власова Ирина вышла замуж за «парижанина» и живёт теперь на этой же улице.
Парижанин
дядя Яша
Пожалуй, самый колоритный житель Парижской — 74-летний Яков Николаевич Бойко. Говорит он быстро, похохатывая и с таким количеством связующих слов на х, п, м, с, ё, что ты сначала теряешь нить разговора. Всю жизнь дядя Яша (так зовут Бойко парижане) проработал в колхозе «Россия». Был трактористом, комбайнёром, был передовиком. Когда сын собрался строиться и Бойко решил ехать за лесом в Горячий Ключ, бригадир ухватился за голову: «А как же уборка!..»
Уже на следующий день возле двора Бойко выгрузили строевой лес с колхозных складов. Сам председатель распорядился выписать и привезти.
В бытность Бориса Григорьевича Фоменко дядю Яшу с другими передовиками отправили в Италию. Он попытался кочевряжиться, мол, поскольку живу на Парижской, мне больше Франция подошла бы, потом махнул рукой: « Ладно, чего уж, «ехаем».
…На улице Парижской встретили мы почтальона. Елена Поспелова обслуживает участок, в котором Парижская представлена «кусочком», всего пятью дворами. Выяснилось, что на пять домовладений газету «Голос правды» выписывает только Петр Федорович Цап. Хотя почему «только». Соотношение 1:5 – это не так уж и плохо. Тем более, что есть уверенность: после того как мы расскажем о парижанах на страницах газеты, подписчиков с этой улицы станет больше. Се ля ви, как говорят французы.
