Житейская история. Шесть лет самые близкие люди судятся друг с другом. Что толкает их на это?
От первого лица
«Обращаюсь ко всем людям: помогите мне в моём безвыходном положении! Я инвалид 2-й группы и у меня сын, тоже инвалид 2-й группы. Нас лишили собственного дома, который мы строили своими руками на заработанные нами деньги. И, несмотря на то, что все документы оформлены на моё имя, всё так искусно подстроили и узаконили, что нет слов. Мой внук обещает отправить меня на зону. В противном случае меня определят в сумасшедший дом. От таких слов я рыдаю день и ночь.
Я ветеран труда, многодетная мать, за что со мной так поступают? Меня некому защитить. Я прошу только справедливости.
В течение шести лет пытаюсь добиться правды. В конечном итоге я уже прикована к постели, сын находится в Армавирском реабилитационном центре. Меня даже в таком состоянии не оставляют в покое. Не позволяют помыться, отключают свет и воду (иногда) и, несмотря на то, что мне 77 лет, обвинили в том, что я избила 20-летнего внука двухметрового роста.
Соседи (37 человек) обратились к судье с просьбой защитить меня от нападок семьи моей дочери, а он принял решение оштрафовать меня на размер месячной пенсии, лишил последнего куска хлеба и лекарств, без которых я жить не могу. Передвигаюсь при помощи палки, а после этих событий вообще не могу двигаться.
Я обращалась за помощью к В.В.Путину, Д.А.Медведеву, в Прокуратуру России, в Верховный суд. Мои жалобы пересылаются по инстанциям и, в итоге, появляются у участкового. Никого не интересует судьба людей, униженных и оскорблённых, фактически никто ничего не проверяет. И все-таки не хочу верить, что нет честных и порядочных людей. Умоляю, помогите!».
Этот крик души дополняли телефонные звонки в редакцию автора письма, Веры Даниловны Н., жительницы одной из станиц района. Не отреагировать на это отчаянное обращение было просто невозможно.
Скажу сразу: отправляясь в поездку, я мучался сомнениями. Не верилось, что подобная ситуация может где-то иметь место, что пожилой человек находится в таком отчаянном и безвыходном положении. О том, что услышал и увидел, постараюсь рассказать объективно, не принимая ничьей стороны и не комментируя. Делать выводы, тем более судить кого-то, не имею никакого морального права. По этой же причине и этическим мотивам имена героев истории изменены. Но обо всём по порядку.
Мать: обвинения и претензии
Как рассказала Вера Даниловна, вместе с мужем они были вынуждены переехать в станицу из Баку в конце 80-х. В то время там было очень неспокойно, межнациональные распри между азербайджанцами и армянами приняли опасный оборот. Говоря прямо — бежали, ибо глава семьи был по национальности армянином. Приобрели и оформили в собственность старенький, но пригодный для жилья дом, Карен Вартанович (как хороший специалист-энергетик) устроился на работу. А через несколько лет решили строить новый дом.
Сказано – сделано. Конечно, если бы могли предвидеть будущее, то, может, строили бы не двухэтажный дом, а поменьше, но потом уже назад пути не было. Тянулись из последних сил, приобретая стройматериалы, оплачивая работу специалистов.
А тут ещё беда с дочерью, оставшейся в Баку: пришло сообщение о том, что её похитили. Встревоженная мать отправилась туда, более двух лет потратила на поиски, но безуспешно. И до сих пор о дочери ничего не известно.
Дом достроить не успели, скоропостижно скончался глава семейства. Вера Даниловна была в отчаянии, не знала, что делать. Рядом хоть и было четверо детей, но ни сил, ни здоровья уже не осталось. Подводило сердце, приступы становились всё чаще и тяжелее. И в это время одна из дочерей Анна, жившая с мужем и тремя детьми в этой же станице, предложила матери оформить на её имя дарственную на дом.
Как говорит сейчас Вера Даниловна, она тогда так плохо себя чувствовала, что почти не осознавала своих действий, думала, что живёт последние дни, и почти не помнит, как ездила к нотариусу и подписывала этот документ. Но дарственная была оформлена по закону и по всем правилам совершения нотариальной сделки.
Отношение к Вере Даниловне, по её словам, в семье Анны после подписания договора дарения стали ухудшаться день ото дня. Ей отвели одну комнату на втором этаже всё ещё не достроенного дома, куда ведёт лестница без перил. Окна жилья выходят в огород, так что людей она теперь практически не видит и общаться ни с кем не может. Нет элементарных условий, чтобы принять душ или ванну, а семейную ванную комнату от нее закрывают на ключ. Внуки ведут себя по отношению к бабушке агрессивно, вызывающе, ругаются на неё, грубят, кто-то выцарапал на дверях оскорбительное слово. Другие дочь и сын, которые живут в этой же станице, с матерью почти не общаются. Вера Даниловна считает: они обижены на то, что дом подарен только Анне.
Дальше — больше
Если конфликт не уладить в самом начале, он будет усугубляться, расти, как снежный ком. В этой шестилетней истории последней каплей стало разбирательство в мировом суде: иск на Веру Даниловну подал совершеннолетний внук, сын Анны, по факту причинения ему бабушкой физической боли.
Суть дела такова. В доме, на втором этаже, установили новые входные двери в комнаты. Мастер предупредил, что они качественные, простоят долго, но боятся влаги. Однажды внуки увидели, что Вера Даниловна поливает двери водой из ковшика, и сняли это на мобильный телефон. В процессе возникшей ссоры и потасовки бабушка ударила внука этим самым ковшиком по голове, тот сломался, и тогда она (возможно, не осознавая свои действия) нанесла внуку несколько царапин и ссадин ручкой от ковшика.
Когда в мировой суд поступило исковое заявление от внука (студента и будущего юриста) в отношении Веры Даниловны, умудренный практическим опытом судья пытался убедить его не доводить дело до судебного заседания. Но доводы на парня не подействовали.
Факт причинения физической боли в судебном заседании был установлен, одним из доказательств послужила запись ссоры на мобильный телефон. Действуя в соответствии с законом, мировой судья вынес решение оштрафовать пенсионерку.
С этим Вера Даниловна категорически не согласилась и подала апелляцию. Дело рассматривается теперь уже в районном суде, а поэтому решение мирового в законную силу пока не вступило.
Дочь: доводы и аргументы
К моему визиту Анна отнеслась спокойно. Один из внуков подсказал, как пройти к бабушке на второй этаж, а после моего разговора с Верой Даниловной проводил до калитки. Анна была на работе, где мы и встретились.
Семья Анны, по её словам, строить дом матери и отцу помогали всегда. Бывало, даже придя с работы на перерыв, пока каменщик обедал, она с детьми подносила кирпичи, да и от других дел не отказывалась. Чем-то из ряда вон выходящим она это не считает, помогали ведь собственным родителям.
В родительский дом семья Анны переезжала несколько раз и не по своей инициативе, а по предложению матери. Свой домик то оставался пустым, то ненадолго сдавался квартирантам, а потом и вовсе был продан – нужны были деньги на эту стройку. Зная характер Веры Даниловны и свои «птичьи права» в доме матери, Анна и предложила ей оформить дарственную. Та не возражала, и к нотариусу её никто на аркане не тащил.
Первопричиной возникновения серьёзного конфликта Анна считает перепланировку кухни (заложили одну из трех дверей), разрешения на которую у Веры Даниловны не спросили. Реакция той, по словам дочери, была очень бурной и резкой, вплоть до предложения «выметаться». А куда? Своего жилья уже нет, да и в этот дом вложено немало сил и средств. Понадеялись, что всё утрясется.
Но Вера Даниловна не успокоилась. В прокуратуру, суды разных уровней, Президенту и правительству России она писала обращения о незаконности оформления дарственной, утверждая, что её обманули. Заявлениями матери занимались сельская и районная администрации, полиция и даже МЧС. За шесть лет, как говорит Анна, они побывали во всех судах: от районного до Верховного. Ни один из них договор дарения незаконным не признал.
Несмотря на все эти перипетии и ненормальность ситуации, Анна говорит о том, что никогда не оставит мать в беде. Так и было, по её словам, когда Вера Даниловна тяжело заболела и попала в реанимацию. Анна находилась неотступно рядом с ней, «тормошила» врачей, оплачивала «скорую», чтобы отвезти мать в Краснодар для консультации и проверки установленного ей кардиостимулятора. А вскоре, когда Вера Даниловна немного поправилась, Анне пришла очередная повестка в суд, куда она должна была явиться в качестве ответчика…
Дочь не может понять, как могла мать так поступить со своим родным сыном Константином, отправив его в спецбольницу. Даже несмотря на то, что у него эпилепсия и он увлекался спиртным, брат вполне мог бы жить в семье. Сейчас же он стал совсем не похож сам на себя, похудел, постарел, очень хочет домой, но мать никаких действий для этого не предпринимает.
два века не проживешь
Таковы, говоря юридической терминологией, позиции сторон (в их изложении): у каждой своя правда. Между тем, в конфликт вовлечено уже третье поколение – внуки. Есть ли гарантия, что эта история не ударит со временем бумерангом уже по самой Анне?
Сейчас очевидно одно: пока что ни мать, ни дочь не сделали даже попытки к примирению. Напротив, Вера Даниловна продолжает обращаться во все инстанции, Анна занимает «глухую оборону». А может, всё-таки, стоит чем-то поступиться, пойти на компромисс, пусть даже и в ущерб своим личным амбициям? Жизнь ведь одна, и она так скоротечна…
